Колыбель садоводства: Волго-Ахтубинская пойма в 1912 году

В дореволюционное время садоводство в Волго-Ахтубинской пойме было массовым явлением, но садоводы все же нуждались в некотором руководстве со стороны ученых. Собственникам садов были неведомы удачные промышленные сорта плодовых деревьев, они не знали способы формирования крон, прививания деревьев, не подозревали о необходимости удобрения почвы, а методы борьбы с вредителями часто применяли шарлатанские.

В 1912 году сады Займища посетил инструктор Приахтубинского района Астраханского общества садоводства, огородничества и полеводства Николай Рыжов и попытался исправить ситуацию.

Рай для садовода

«Поистине чудная картина открывается наблюдателю с горы в займище на сады! Повсюду доколе хватит взор, видишь сады, … сады, …Они там далеко скрываются в дымке горизонта. Вдоль Займища прихотливо извивается Ахтуба, а поперек ее перерезает масса ериков и озер. Они словно гигантские солнечные блики ярко выделяются на зеленом фоне садов. По всему Займищу понастроены домики, то простые мазанки, то большие великорусские избы, а вот уже стильный домик с террасой и верандами, обвитыми виноградом. Получается впечатление целого селения, сплошь скрытого садами. Над садами доминируют журавли колодцев, колеса чигирей и сторожевые будки», - так живописал в своем отечете увиденное в Волго-Ахтубинской пойме инструктор-общественник Николай Рыжов.

фото: Чигирь-водяное колесо

Николай Павлович в течение нескольких месяцев 1912 года проводил инспекторско-просветительскую поездку по крупным селам Царевского уезда. В то время уезд входил в состав Астраханской губернии. Рыжов посетил села Среднюю и Верхнюю Ахтубу, Верхне- и Средне- Погромное, Заплавное. Инспектор встречался с местными садоводами, знакомился с их опытом работы, читал лекции и проводил в садах практикумы. С горной высоты правого берега у поселка Рынок (у современной ГЭС) он с восторгом обозревал просторы Волго-Ахтубинской поймы, которую тогда называли Займищем, и отмечал для себя, что «на образовавшихся островах, где раньше росли густые рощи дубляка и ивы и природные сады тёрна и рябины … развилось настоящее садоводство».

В Волго-Ахтубинской пойме в то время действительно сложились самые благоприятные условия для развития садоводства. Удобная и питательная почва, образовавшаяся из нанесенного паводками ила и перегнивших листьев, близость воды, умеренный климат, соседство рынка и путей сообщения – все это привело к тому, что «долина [Ахтубы] почти сплошь покрылась садами». Так на 826 десятинах пойменных участков, принадлежащих жителям Средней Ахтубы, расположились 896 садов, на 329 десятинах вернехахтубинцев – 300 садов, на 160 десятинах верхнепогроменцев – 185 садов, на 51 десятине среднепогроменцев – 162 сада, на 47 десятинах жителей села Заплавное – 70 садов.

фото: Средняя Ахтуба 1912 г.

1912 год для садоводов Волго-Ахтубинской поймы был благоприятный, хотя случались и заморозки: в ночи с 26 на 27 марта, с 9 на 10 и с 26 на 27 апреля (по старому стилю). Стужа побила цвет ранней сливы, а также рассаду томатов, арбузов и дынь. Яблони, груши и вишня отцвели благополучно с 1 по 14 мая (по старому стилю). Цветение, по свидетельству Николая Рыжова, было обильным, «но молодая завязь сильно опала, так что урожай был около среднего».

«Долину Ахтубы по справедливости называют колыбелью Астраханского садоводства», - восклицал в своем отчете агроном Рыжов. Впрочем, при более внимательном осмотре пойменных садов эксперт обнаружил и массу недостатков.

Огрехи стихийного садоводства

Инструктор Приахтубинского района Николай Рыжов с нескрываемым разочарованием отметил при осмотре пойменных садов низкосортность плодовых деревьев - «с его анисами, белями и медовиками». Эксперт связывал столь низкое качество садоводства с тем, что первыми гортологами в этих местах были «золотовцы [возможно, жители села Золотое Саратовской губернии, прим. В.Я.], которые развозили свой товар по Волге и распродавали его здесь». Так как у местных жителей не было ни опыта разведения садов, ни питомников, они стали перенимать навыки приезжих: выращивали в основном яблони, как наиболее выносливые и менее требовательные деревья. Золотовцы же «со своей легкой руки» понавезли в Займище без разбора из своих питомников самые разнообразные сорта яблонь. Рыжов разводил в отчаянии руками: «Сортимент яблонь здесь настолько разнообразный и обширный, что разобраться в нем почти нет возможности. Тут что ни сад, то новые любимцы. В одном только сошлись садоводы – это Анис, который получил широкое распространение». Эксперт обнаружил в займищных садах огромное разнообразие Аниса: «от чудного бархатного и, кончая, плохоньким шатским Анисом».

Также широко распространен по пойменным садам был и сорт «Пучковая Бель». Рыжов отмечал, что татары скупают это крупное летнее яблоко «вполне охотно». Любимым сортом местных садоводов было и «Черное дерево». Сорт этот, впрочем, имел недостаток: «страдает от ожогов и имеет склонность к вымерзанию». Сладость и отсутствие ярко выраженной кислоты - такими вкусовыми качествами обладали многочисленные сорта, которые местные гортологи объединяли одним названием - «Медовки». Крупные плоды имел зимний сорт «Апорт» («Чугунка»). Но у него была одна слабость - плохая сопротивляемость плодожорке. Постепенно на сцене займищного садоводства стал появляться «отличный промышленный сорт» - «Сарепка», который стал вытеснять «Анис». Цена его плодов на рынке была самой высокой и достигала 3 рублей за пуд.

По-старинке проводили местные садоводы уход за почвой.

«Вскапывают крошечный участок земли у ствола раз в год, совершенно не сообразуясь с требованиями дерева и выказывая незнание условий его питания. Оставшаяся часть остается под травой и только в молодых садах перекапывают [междурядья] под огородные культуры», - расстраивался Николай Рыжов.

Он также отмечал, что немногие в Займище оскабливают и обмазывают известью стволы деревьев. Но количество таких садоводов, по свидетельству агронома, постоянно увеличивается. Садоводы в Волго-Ахтубинской пойме Рыжову попадались разные. Были среди них те, кто с насмешками относились к деятельности инструкторов. Таких Николай Павлович называл «тормозами».

«Встреча с таким лицом для инструктора прямое наказание – его ничем не убедишь, и он, упершись, как бык в землю, твердит одно: «Ни за что не уступлю»», - сетовал агроном. И сразу же объяснял подобную упёртость местных крестьян: «Тут главной виной недосуг – ведь у крестьянина не один сад – у него и поле, и скотина, и домашность. За всем надо усмотреть».

«Если лицо занимается одним садом, то у него в саду вы найдете такой порядок, что подумаете – работает ученый-садовод. Эти лица чутко прислушиваются к новым словам инструктора, всё испытывая у себя, делают достоянием других. Они и являются двигателями культуры», - пояснял Николай Рыжов.

Отрадная тенденция

«За последние 15 лет замечается тенденция к коренному изменению этого освещенного дедами сортимента», - заключил инспектор Рыжов, наблюдая отрадные тенденции в здешнем садоразведении.

Новые садоводы, не боясь расходов, испытывали на пойменных участках лучшие промышленные сорта яблонь – всего испытаниям подверглись более ста улучшенных сортов. Из них особой любовью среди местных энтузиастов пользовались Бельфер, Пармен зимний золотой, Ренет Симиренко и Наполеон. Вишня в Займище занимала в то время второе место после яблони по промышленному значению для края. Во всех Волго-Ахтубинских садах она была представлена «в достаточном количестве». Садоводы жаловались только лишь на ее камедетечение. Инструктор Рыжов советовал им обмазывать кору карболинеумом. Следующей по значению шла груша. Здесь она была распространена в сортах ценных только для местного рынка. Выращивались Белолистка, Глива, Мушкатель и Кисловка. Виноград в Приахтубинских садах выращивался редко и промышленного значения не имел.

«Население совершенно незнакомо с его культурой, и имеющиеся виноградники погибают», - отмечал в отчете Николай Рыжов.

Эксперт сообщал о первых удачных опытах ахтубинских садоводов по выращиванию персиков и абрикосов. Особо отметил он крестьянина Баранова из Средне-Погромного.

«В населении вот уже 10 лет бродят мысли о замене старых сортов новыми. Разве это не прогресс? Это первый камень, на котором воздвигается наше садоводство», - радовался эксперт.

Николай Павлович отметил в своем отчете заметные успехи ахтубинских садоводов и в борьбе с вредителями, «коих здесь бездны». В то время более двух третей урожая сада погибало из-за прожорливости насекомых. Против них крестьяне применяли целый арсенал средств: конопляное масло с серой и известь против слоников, ловчие кольца и мешкование плодов против плодожорки, опрыскивание смесью нафталина, махорки, серы с мышьяком против майского червя. Для опрыскивания часто использовали ручные спрынцовки. Научные методы борьбы приносили явную пользу садоводу. Но были и случаи шарлатанства, которые, в лучшем случае, не приносили никакого результата. Бедой для культурного гортолога, по свидетельству Рыжова, были безалаберные соседи, которые совсем не боролись с вредителями. Их сады становились рассадниками зловредных насекомых.

«Я пытался привить сознание, что без объединения садоводов в борьбе [с вредителями, прим. В.Я.] успешные результаты немыслимы, и что тогда это дело пойдет на лад, когда все проникнутся сознанием важности этих работ», - писал агроном Николай Рыжов.

Первые успехи в 1912 году отметил инспектор и в области удобрения земли в садах. Как оказалось местные садоводы практически не использовали удобрения. Навоз им нужен был для кизяков, а минеральные туки были им неизвестны. Николай Рыжов провел серию опытов по удобрению почвы в садах. Он удобрил минеральными туками сады у жителей Средней Ахтубы Кулькина, Маркова и Фролова, у садовода села безродное Садчикова и у жителя Средне-Погромного Фирсова. Использовал чилийскую селитру, томасшлак, суперфосфат и фосфорно-кислую известь. Результат не заставил себя ждать: увеличился прирост массы завязи, наблюдалось сильное цветение деревьев и полное отсутствие опадания завязи, «исправилось до неузнаваемости окраска листьев», увеличился вес плодов, «исправилась суховершинность». Также садоводы отметили отрадное явление – после удобрения почвы плодовые деревья не поражались плодожоркой, а плоды были «очень чистые».

«Займищные сады бедны фосфором, но богаты азотом (чилийская селитра не произвела результата)», - сделал вывод из своего опыта инспектор.

Николай Рыжов сообщал, что сады и их урожаи в Волго-Ахтубинской пойме, как правило, сдаются арендаторам из мещан Царицына и Дубовки. Иногда – своим богатым односельчанам или съемщикам-татарам. Татары прибывали в Займище в конце июня. Их артели «снимали сады на пуды». Причем, у татар царила специализация: одни артели собирали урожай, другие его аккуратно упаковывали, третьи доставляли к пристани к приемщику и уже тот продавал его (иногда по заниженной на торгах цене) купцам, которые грузили ароматный товар на пароходы. По Волге они доставляли его в Самару - и далее в Сибирь. В 1912 году татары-скупщики появились в займищных садах к 1 июля и вывезли в ящиках более 50 тысяч пудов плодов.

Инструктор Приахтубинского района при Астраханском обществе садоводства, огородничества и полеводства Николай Рыжов в 1912 году провел в нашем крае огромную просветительскую работу. Он учил местных садоводов прорезке крон, обмазыванию деревьев замазкой, различным способам прививки, приучал их проводить осеннюю вспашку междурядий, обмазывать стволы известью, содержать сады в чистоте и порядке. И в качестве последнего аккорда, перед отъездом в Астрахань, Николай Павлович лично «заложил» новыми сортами сад крестьянина Пенкина в Средней Ахтубе, «где, как известно, пессимистически относятся к нововведениям». Реакция не заставила себя ждать - среднеахтубинские садоводы бросились выписывать новые сорта плодовых деревьев «для пробы».

автор: Вячеслав Ященко