Житкурская резня

Село Житкур в 1954 году было упразднено и ликвидировано. Некогда крупный и людный населенный пункт, располагавшийся на юге современного Палласовского района, был поглощен военным полигоном. За сто лет своего существования история исчезнувшего с карт Житкура успела наполниться многочисленными событиями и мифами. Значительный вклад в этот процесс внесла Гражданская война. Автор статьи обнаружил в архивах Волгограда документы и воспоминания участников событий, проливающие свет на одну из самых страшных страниц истории заволжского села.

Весть обмороженного товарища

В полночь 7 марта 1919 года в помещение железнодорожной станции Сайхин ввалился обмороженный полураздетый гражданин, представившийся Семеном Мисюриным, председателем волисполкома села Житкур. Дрожащими руками он вынул из кармана штанов документ, подтверждавший его личность, и обессиленный упал на шаткий стул. Сотрудники станции накрыли его тулупом и вставили в одеревенелые пальцы стакан с кипятком. Прежде чем объяснить, что случилось, Мисюрин потребовал от начальника станции отправить людей для поиска 15 товарищей, которые брели по заснеженной степи в направлении Сайхина. Несколько киргизов, работников станции, ушли запрягать верблюдов в телеги. Немного придя в себя, Семен Прохорович потребовал отправить телеграмму на станцию Эльтон: «Житкур занят бандитами. Гарнизон уничтожен. Прошу помощи. Мисюрин». Получив подтверждение о доставке донесения по месту назначения, обессиленный коммунист лег на лавку у жарко натопленной печи и заснул мертвецким сном.

В течение часа весть о занятии повстанцами Житкура по телеграфным проводам облетела ближайшие железнодорожные узлы и достигла Астрахани. На станции Кайсацкая донесение Мисюрина получил старший начальник оборонительного участка, военный комиссар Михаил Горемыкин.

Горемыкин вспоминает: «Не дожидаясь указаний Астрахани, мной было дано распоряжение, чтобы товарища Мисюрина с первым проходящим поездом немедленно отправили на станцию Эльтон и оказали ему нужную медицинскую и прочую помощь. Оставив на станции Кайсацкая своего заместителя товарища Панченко с частью гарнизона и продотряда, я с конным отрядом в 70 сабель с 10 повозками, двумя пулеметами немедленно выступил на станцию Эльтон (60 км от ст. Кайсацкая). По прибытии в Эльтон, я подробно выслушал сообщение товарища Мисюрина, которому уже была оказана медицинская помощь, так как он обморозил ноги и руки.

Горемыкин по станционному прямому проводу связался с Особым отделом Астрахани и попросил указаний и помощи. Через несколько часов Горемыкина к проводу вызвал начальник Особого отдела войск Астраханского района Атарбеков. Он сказал Горемыкину, что по указанию Военного Совета специальным поездом на станцию Сайхин отправлен вооруженный отряд в 500 человек под командованием товарища Черемисова «с задачей оказать помощь Житкурскому гарнизону». При отряде направляется оперативная тройка с особыми уполномочиями судебно-карательного права, в составе которой, на правах члена тройки, был включен и Горемыкин. Кроме того, Атарбеков просил усилить отряд Черемисова за счет Кайсацкого, Джаныбековского и Эльтонского гарнизонов. На станции Сайхин было приказано приготовить в течение суток гужевой транспорт для передвижения отряда Черемисова на Житкур. Джаныбековскому военкому было предложено выделить 50 человек хорошо вооруженных людей из своего гарнизона и направить их на станцию Эльтон. А Эльтонскому военкому срочно выслать отряд хорошо вооруженных людей, человек 30, на станцию Сайхин для сбора с ближайших хуторов гужевого транспорта. Джаныбековский отряд через несколько часов прибыл на станцию Эльтон.

В ожидании нападения

Нападение степных партизан на Житкур не было из ряда вон выходящим событием. Об угрозе захвата села повстанческими силами местные чиновники не раз предупреждали губернские власти. В своих мемуарах Мисюрин вспоминает: «Оперировавшие в степях, в районе села Житкур дезертирные банды в конце 1918 и в начале 1919 годов начали все более и более усиливаться, угрожая разгромом соваппарата и уничтожением коммунистов в данном селе. Обнаглевшие бандиты, руководимые бывшими офицерами – эсерами Носаевым и Сабининым и др., начали появляться разъездами близ самого села, отрезав всякую связь нам с городом Царевым (в то время уездным). Село было объявлено на осадном положении и комячейкой образован ревком. Все коммунисты более трех месяцев жили день и ночь в общежитии. Опасность угрожала, но помощи ни откуда не было, хотя Астрахань и послала батальон Красноярского полка, но таковой прибытием опоздал».

Горемыкин в мемуарах называет имена других полевых командиров повстанческих отрядов, участвовавших в захвате Житкура – это Еркин, братья Солохины (уроженцы села Житкур), Маслов и Пятаков. Общая численность объединенного отряда превышала 600 партизан. Население Житкура в то время составляло около 12 тысяч человек. Гарнизон села насчитывал 56 вооруженных человек. Возглавляли гарнизон председатель волисполкома Семен Мисюрин и волвоенком Шубин. Люди гарнизона были вооружены винтовками с достаточным количеством патронов, необходимым количеством ручных гранат и одним ручным пулеметом. В состав гарнизона входили члены РКП(б) (15 человек), красноармейцы отряда военкома (около 30 человек), сотрудники волостной милиции и служащие волостных учреждений. Располагался гарнизон в большом деревянном здании волисполкома на базарной площади села и в двух саманно-глинобитных, с толстыми стенами, торговых лавках – тут же на площади. В стенах этих лавок были пробиты для круговой обороны бойницы. Лавки соединялись со зданием волисполкома ходом сообщения.

Час икс

В конце февраля повстанческие отряды стали скапливаться в хуторах и балках, расположенных в окрестностях села Житкур. Они ждали благоприятного момента для нападения. Связь с местными жителями обеспечивала собака, принадлежавшая местному кулаку по прозвищу Рыжий. Его сын входил в состав отряда братьев Солохиных.

Мисюрин вспоминает: «Дезертирные банды, поддержанные многим контрреволюционным населением, установили прочную связь с кулаками села, путем передачи донесений на собаках (привязывая донесения на шею собаки). Одно из таких донесений, посылаемых кулаками в степь бандитам, и было снято под дулом револьвера с шеи собаки. Выдержку коего привожу: «Коммунисты остались одни. Их немного. Пожалуй, можно».

На рассвете 5 марта 1919 года объединенные силы повстанцев с четырех сторон ворвались в село Житкур. К ним присоединились вооруженные вилами и топорами местные жители. Бой шел в основном на площади. В момент налета партизан бойцы гарнизона находились в помещениях («т.к. вообще нельзя было уходить на ночь домой, делалось это только днем»). Гарнизон был готов к отпору - налетчиков встретили метким огнем.

Горемыкин вспоминает: «Помещения волисполкома и торговых лавок были в центре площади. Круговой огонь из этих помещений обстреливал всю площадь и все выходящие улицы на площадь за исключением кирпичной церкви с оградой, которая находилась вблизи здания волисполкома, и это создавало хорошую позицию для налетчиков, и было неуязвимым местом от огня оборонявшихся. Все атаки из всех улиц, выходящих на площадь, были отражены. Бандиты залегли по углам, заборам, за помещениями и начали вести шквальный винтовочный и пулеметный огонь по зданию волисполкома и саманным помещениям».

Перестрелка велась несколько часов. Партизаны успеха не имели и несли большие потери. Но им все же удалось бросить несколько ручных гранат в здание волисполкома и в бойницы лавок. Несмотря на потери, защитники волисполкома продолжали оказывать упорное сопротивление. Только к утру партизанам удалось из-за церкви ворваться в здание волисполкома. Оборонявшиеся в здании волисполкома бойцы вели огонь до последнего. Военком Шубин отстреливался и живым в руки бандитов не дался, застрелился в момент, когда бандиты прижали его в углу одной из комнат. Вырваться из двойного кольца окружения удалось лишь небольшому отряду в 16 человек. Среди них был и предволисполкома Мисюрин. На ближайшем хуторе Мисюрин достал лошадь и полуголый в сильный мороз и глубокий снег добрался до станции Сайхин.

Итог боя. Нападавшие партизаны в бою за Житкур потеряли более 100 человек убитыми и ранеными. Из 56 человек гарнизона, живыми они захватили около 40 человек.

Расправа

В тот же день после взятия Житкура повстанцы собрали местное население на базарной площади и приступили к суду и расправе. На площади наскоро сколотили трибуну и подмостки вроде эшафота. Поднимали на подмостки связанного пленного, «суд» с трибуны объявлял его фамилию, кто он и какую занимал должность, сообщали к какой каре он присуждается, а затем начинали приведение приговора в исполнение.

Горемыкин так описывал казнь: «Одному выкалывали глаза, резали нос, уши, насладившись этим, расстреливали. Другому вырезали язык, вырезали ремни со спины, третьему выжигали раскаленным железом на груди или на лбу пятиконечную звезду, потом пристреливали и сбрасывали с эшафота в кучу. Некоторых, это применяли к руководящим работникам, четвертовали – рубили руки, ноги и если он еще оставался жив, пристреливали. Вот такое кровавое «торжество», в присутствии населения села, бандиты проводили в течение 2-3 дней. Затем все разграбили из зданий учреждений, кооперативов, перестреляв некоторых работников, уехали из Житкура по хуторам, запретив убирать трупы убитых с площади».

Фото: Госархив Волгоградской области

Мисюрин также описал зверскую расправу: «Казнь происходила на площади (возле церкви). Каждого коммуниста раздевали донага, связывали руки и ноги, клали на лед, и казнь начиналась. Секли плетьми так, что кожи на теле уже не было, а за плетью тянулось одно лишь мясо. И когда подвергшийся казни уже не мог издавать звуки – его бросали в конюшню пожарки. Охранявший эти, почти безжизненные тела, бандит-кулак, увидев, что кто-либо заворочался, вытаскивал его опять на лобное место и казнь продолжалась. Другой способ казни: лежащему на льду коммунисту, еще не подвергшемуся избиению – втыкались периодически железные вилы в разные части тела со словами: «Ну что, болит? Что бог есть или нет? Вот тебе коммуна». Затем выкалывались глаза… Казненных бросали на телегу и отвозили за село в овраг, не закапывая, трупы коих по ночам растаскивались собаками. Были случаи, что брошенные в овраг приходили в себя и выползали из оврага, их снова прикалывали вилами и бросали обратно в овраг. Кроме казни коммунистов изнасиловались бандитами их жены и убивались даже дети. Здесь же на площади во время казни служился «благодарственный» молебен, и бандиты с окровавленными руками и плетьми подходили к попу целовать крест и евангелие. Произносились речи с лозунгами: «Да здравствует Учредительное собрание» и пр».

Месть карателей

10 марта объединенный отряд астраханских и местных красноармейцев в 600 человек при 10 пулеметах без боя вошел в Житкур. Колонна карателей остановилась на площади. В селе царила мертвая тишина. Ни одной души на улице.

Горемыкин вспоминал: «Все село нами было блокировано, никого из села не выпускали. На площади начали готовить братскую могилу, для погребения погибших наших людей, которых уложили в гробы. Одновременно с этим подвергли село тщательному прочесу и обыску. Через 3 дня, когда все было к погребению готово, с большим трудом собрали население села на траурный митинг. На могиле погибших за дело революции… торжественно поклялись жестоко отомстить врагам революции и народа».

Горемыкин связался с уездным комитетом партии и Уисполкомом города Ленинска, доложил о случившемся в Житкуре, попросил помощи в восстановлении советской власти в селе. В Астрахань также была отправлена телеграмма, в которой предлагалось оставить астраханский отряд в Житкуре до создания здесь гарнизона. Астраханцы дали добро.

В ответ на гибель Житкурского гарнизона каратели объявили красный террор. В Житкуре было арестовано около 300 человек - кулаков, торговцев, родственников партизан. У арестованных конфисковали имущество, скот, продукты. Конфискат был использован для продовольственного содержания людей и лошадей карательного отряда, а также для помощи семьям погибших бойцов гарнизона. Большинство арестованных заложников, решением оперативно-карательной тройки были расстреляны, часть отправлена в Астрахань.

Горемыкин вспоминает: «Крупные группы из нашего отряда за это время неоднократно выезжали по Житкурским хуторам в радиусе до 30 км от Житкура, имели небольшие стычки с бандитами, которые бродили по хуторам вблизи Житкура, интересуясь тем, что здесь происходит. Решением тройки хутор Сушкова, как бандитское гнездо, где проживало 10-12 хозяйств и из которого большинство мужского населения были в бандитских отрядах, был нами дотла сожжен. Население этого хутора выведено, имущество вывезено».

Фото: http://vetert.ru/reports/39-may-fototour.php

Через некоторое время в Житкур прибыл отряд красноармейцев в 50-60 человек из Ленинского уездвоенкомата и человек 30 мобилизованных Укомом партии коммунистов для организации советских органов власти и работы в Житкуре. Оставив вновь созданному гарнизону и коммунистам достаточное количество оружия и боеприпасов, отряд Черемисова вышел на станцию Сайхин для погрузки на Астрахань. Отряды кайсацкого, эльтонского и джаныбековского гарнизонов вернулись к месту своей дислокации. Позже, в 1930-е годы, на площади села был установлен памятник в память о погибших в Житкурской резне коммунистах и бойцах гарнизона. Памятник до сих пор стоит на том же месте. За ним сейчас ухаживают пограничники.

Автор: Вячеслав ЯЩЕНКО